13-летний Айрат разучивает танец к фестивалю балетного искусства имени Рудольфа Нуриева, который вскоре откроется в Уфе. Айрата в хореографическом колледже - тоже имени Нуриева, или, на местный лад, Нуреева - прозвали Рудиком. За внешнее сходство с артистом и ту же старательность.

«Я бы очень хотел быть похожим на Рудольфа Нуриева. Он был не из богатой семьи. Его первый спектакль - “Журавлиная песнь”, ему очень понравилось, и он захотел заниматься танцами. Хотя его родители были против, он все-таки решился, ушел», — говорит Айрат Масегутов.

Были против - мягко сказано. Отец Рудика, военный, считал увлечение сына «не мужским». Занятия в танцевальном кружке местного Дворца пионеров тот посещал тайно. Его первая партнерша Памира Сулейманова-Абдулбанеева говорит: уже тогда было ясно - Нуриев станет звездой.

«Мы с ним танцевали, и это был такой восторг. Потому что там были поддержки, и он меня ловил на ходу. И мне после этого танца казалось, что я могу настолько высоко и далеко прыгать!» — вспоминает она.

Потом - Ленинградское хореографическое училище и три года в Мариинском - тогда Кировском — театре. Он совершил революцию в балете — вывел на первый план танцовщика-мужчину.

Не просто артист — секс-символ, который сделал балет зрелищем чувственным и манящим. Отринув широкие панталоны, начал выходить на сцену в одном трико — все равно, что голым, возмущались консерваторы. Но через пять лет в трико стали танцевать все. В 1961-м на гастролях в Париже Нуриев совершил свой знаменитый «прыжок к свободе» и стал «невозвращенцем». 15 лет солировал в Ковент-Гардене.

В Москву на выставку к юбилею артиста приехал Александр Агаджанов - ныне главный репетитор Лондонского Королевского балета, а когда-то — протеже Нуриева. «Он рекомендовал меня поехать в Балтимор и станцевать там, как гость. И я этого даже не знал», — говорит он.

Нуриев был режиссером и незаурядным менеджером — шесть лет руководил балетной труппой Гранд-опера. Не чуждый самоиронии, участвовал в «Маппет-шоу». Снимался в кино, в 1977-м — в роли своего тезки, сердцееда Рудольфа Валентино.

Частную жизнь самого Нуриева обсуждали бесконечно. Притчей во языцех стала его страсть к роскоши: семь особняков, дорогие ковры… А ведь покупал он их, словно компенсируя военное детство, когда, как писал в «Автобиографии», не всегда удавалось пообедать.

В казанском ресторане «Берложа» в свой последний приезд в Россию в 1992-м Рудольф Нуриев заказывал всегда мясо в кляре — татарское национальное блюдо. В Казани он тогда выступил в «Щелкунчике» — но уже не в партии принца, а как дирижер. Больной, с температурой, он больше не мог танцевать.

«Идут кланяться артисты балета, солисты балета. И он вот так присел, как будто он не великий мэтр танца, не бог танца, а какой-то новичок, который первый раз на сцене. Страшно волнуется, руки потирает. Я подхожу, говорю: “Рудольф, ваш выход на сцену”. Он на меня смотрит: “Сейчас мне выходить на сцену?” — “Да, публика ждет вас”. — “Ну, я пойду”, — вспоминает художественный руководитель балета Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля Владимир Яковлев.

После той премьеры казанцы сделали Рудольфу Нуриеву официальное предложение - назвать в его честь Международный фестиваль классического балета. Разрешил. А через полгода великого артиста не стало. 75 лет со дня его рождения и 20 — без него — отметят в этом году оба Нуриевских фестиваля - в Казани и Уфе.