В среду, 6 марта, в Воронеж приехал известный режиссёр документального кино Виктор Косаковский. Два года назад вышел его фильм «Да здравствуют антиподы», который открывал Венецианский фестиваль. Критики пишут, что на сегодняшний Виктор практически единственный россиянин, который смог привлечь внимание масс к документальным фильмам.

Кино воспринимают в зависимости от менталитета

В нашумевшем фильме нет сценария, картина движется как будто стихийно. Сюжет построен на связях между людьми, живущих на максимальном расстоянии друг от друга.

— Лет тридцать назад я был на Северном полюсе вместе с учёными, — делится воспоминаниями Виктор Косаковский. — Среди нас был мужчина, который рассказывал много интересных историй, а за ним я записывал. Чаще всего он говорил о своей возлюбленной. Она тоже была учёным и в тот момент находилась на Южном полюсе. Мне это показалось интересным. Можно было как-то представить её образ. Спустя двадцать лет я оказался в Аргентине. Там увидел рыбака, который внимательно наблюдал за леской. Я вспомнил влюблённых, которые находились на разных сторонах земного шара и подумал, если проткнуть землю леской насквозь, где окажется другой конец лески. Выяснилось, что в Шанхае. Эта мимолётная мысль, внезапно возникшая в голове, и легла в основу фильма.

В разных странах у людей на одну и ту же картину бывает разная реакция. Зрители воспринимают фильм в зависимости от их менталитета. «Да здравствуют антиподы» стала исключением.

— Фильм получился какой-то счастливый — все, независимо от страны, в которой я его показывал, выходят из зала с улыбками на лице. Именно этого я и добивался, чтобы люди смотрели и целых два часа были счастливы, — рассказывает режиссёр. — От первого разговора с продюсером до окончательного варианта картины ушло четыре года. А последние два я летаю по свету и показываю свой фильм в разных странах. Прежде чем взяться за какое-то глобальное дело, поймите — этим нужно жить. Поэтому необходимо влюбиться в свою работу. Только так результат будет стоящий.

Тема и герои не важны

— Для того чтобы придумать фильм, мне нужен только кадр, а тема не важна. То есть изначально я не выбираю сюжет, вижу только картинку, воспринимаю действительность зрительно и от этого отталкиваюсь, — объясняет Виктор Косаковский.

Режиссёр принципиально не брал в картину настоящих актеров. Все персонажи, появляющиеся на экране, реальные люди. Правда, автор заметил, что и при съёмке документально кино необходимо проводить такой же кастинг, как и в художественных фильмах. Люди на экране должны обладать необычными взглядом и движениями.

— Аргентинцы — персонажи моего последнего фильма, разговаривают о лягушках, а взгляд у них такой, как будто они не здесь, совершенно в другом месте, гораздо дальше. Я снимаю людей, у которых есть глаза.

Кроме того, настоящий художник должен быть правдив. Так, режиссёр никогда не должен врать своим персонажам. Виктор Косаковский никогда не скажет, что снимает фильм о вас. На экране всё равно окажитесь не вы, а совершенно другой человек, чем-то похожий на вас. Люди меняются в зависимости от того, с кем они общаются. Если бы тех же самых людей снимал другой человек, то это уже получился совершенно не такой фильм.

— Когда я снимаю человека, я совершенно не обращаю на него внимания. Делаю вид, что меня больше интересует задний план. Тогда он понимает, что важен не он сам, важен кадр в целом, — продолжает режиссёр. — Я никогда не задаю людям вопросов, не прошу ничего сделать, и они расслабляются, больше не боятся камеры.

Документальное кино погибло?

Виктор Косаковский уверен, сейчас документальное кино практически погибло. По словам режиссера, главная ошибка в том, что фильм неразрывно связывают с телевидением. Так, постепенно появился закадровый текст, а смысл и содержание стали преобладать над изображением, исчезла художественная ценность кадра.

— В России на мой фильм практически никто не отреагировал — он не вписался в телевизионный формат, зато в Европе картину оценили по достоинству.

Если телевидение снимает, когда человек говорит, то для документально кино, важны моменты, когда герой молчит. Для Виктор Косаковского каждый молчит по-своему. Кроме того, режиссёр должен с первого взгляда увидеть красоту каждого человека. Речь идёт не о внешности, а о душе. Правда, такими способностями обладает не каждый, к этому нужно долго идти.

— У меня был период, когда я видел не только хорошее, но и плохое. Мне тогда казалось, что режиссёр должен показать и то, и другое. И я снимал трагические кадры. Теперь, после этого фильма, я думаю совершенно иначе. Стоит обращать внимание только на красивое. Ведь сейчас так мало людей, которые это видят.

«До двух лет мой сын не видел своего отражения в зеркале»

Любой режиссёр должен искать компромиссы. Можно сделать фильм для зрителя или для истории кино. Угодить и массам и большому искусству — задача непростая.

— Если я сниму кино для зрителя, при монтаже выберу одни кадры. Если для истории, то другие. Попытка соединить — компромисс. Я выстраиваю у себя в голове определённую схему — семь зрителей. Один из них мой сосед, другой критик, третий ещё кто-то. Пытаюсь представить, что они бы сказали, если бы сидели у меня за спиной во время монтажа. Я знаю этих людей, и я могу представить их реакцию. Хочу делать кино для зрителя. Я не хочу больше делать фестивальное. У меня уже есть много наград.

В качестве примера Виктор Косаковский рассказал про фильм «Свята», который он собирался снять одним кадром. Однако маленький мальчик, герой фильма, семь минут просидел в углу, не предпринимая никаких действий. Для истории кино оставить кадры, по словам режиссёра, гениально, но для зрителей длительное бездействие невозможно. Пришлось отрезать.

— Восемь лет назад я снял документальный фильм с участием моего сына. Когда он родился, я решил, что он до двух лет не увидит своего отражения. Убрал все зеркала в доме, окна плёнкой заклеил, даже ложки заменил на пластмассовые. Когда ему исполнилось два года, я поставил перед ним зеркало и начал снимать. Сначала он принёс свои игрушки, шоколадку, хотел поделиться с гостем. Потом понял, что человек ведёт себя как-то странно. Сын немного разозлился на него. И только спустя час он произнёс — «Это я».

… Основная задумка фильма — эксперимент. Режиссёр считает, что главная болезнь общества — инфантилизм мужского населения. Женщины знают, чего хотят, для чего они рождены, мужчины нет. Они не имеют своей ярко выраженной индивидуальности.

— Я хотел, чтобы человек посмотрел в зеркало и сказал — это я. Мы постепенно привыкаем к зеркалу и не помним тот момент, когда в первый раз узнали себя. А я решил для сына сделать этот момент важным в жизни, когда впервые человек отделил себя от других, как персонаж. По моему, сыну это помогла стать не инфантильным. Сейчас ему десять лет и он невероятный, необыкновенный человек.

Уронил стул и разлил воду, чтобы показать своё понимание города

Когда Виктор Косаковский начинает работу над картиной, он ещё не знает, что получится в итоге. Если финал очевиден вначале, то режиссёр даже не берётся за съёмку. Работа — это изучение предмета и самого себя.

— Про Воронеж я мог бы снять кино, потому что я люблю этот город и не люблю его одновременно, а это ну очень хороший знак. Про место, которое тебе нравится, получится — ну сладко, ну красиво, а что дальше? Интересно, когда непонятно, ну как в жизни — вы же не знаете, любите вы или не любите себя.

Виктор Косаковкий увидел Воронеж в довольно необычном образе. Чтобы продемонстрировать своё понимание города, он уронил стул и разлил воду.

— Именно так выглядит ваш город, — улыбнулся Виктор. — Я режиссер, а не писатель, я не умею выражаться словами, я знаю, что люди запомнят надолго не то, что я им сказал, а именно это — то, что я сделал. Так работает кино. Ваш Воронеж — хаос, состоящий из отдельных прекрасных элементов. Въезжаешь в город и видишь пробку, но это же не бутылка, а город.